Убить Генри Киссинджера! - Страница 17

– Ах!

Шейх Чаржах был явно разочарован.

Малко поспешил его успокоить:

– Государственный секретарь обычно путешествует со своим гаремом. Поэтому он и летает лишь на «Боинге-707»...

Прошло не меньше пяти секунд, прежде чем до шейха дошел смысл шутки и он стал хохотать. Потом Абу Чаржах взял Линге за локоть.

– Я сам этим займусь... Господину Киссинджеру не придется скучать.

Ричард Грин с оскорбленным видом принялся пощипывать бородку. Он начинал себя спрашивать, для чего, собственно, они тут околачиваются. Единственное место, где он хотел бы видеть государственного секретаря, – это бронированная комната, постоянно запертая на ключ, который бы он носил в своем кармане.

– Государственный секретарь будет счастлив жить в покоях Дворца мира при условии, что он не станет здесь мишенью для палестинцев, – холодно произнес американец.

Шейх уставился на него вытаращенными глазами:

– Мне сообщили, что вчера вы упустили человека, который покушался на Мариетту. Досадно. Теперь будет очень трудно что-либо предпринять. Даже в том случае, если госпожа Заки связана с убийцей. Ее муж слишком могущественный человек. Наш дядя эмир иногда делает ему честь, прислушиваясь к его советам.

Грин пробормотал что-то оскорбительное в адрес эмира, однако Чаржах сделал вид, что не услышал. Видя, что американец и в самом деле чрезвычайно озабочен, шейх положил ему руки на плечи и сказал ободряюще и весело:

– Ничего не бойтесь! Я отвечаю за безопасность государственного секретаря даже в том случае, если вы не сумеете обнаружить террористов!

– Могли бы, во всяком случае, понаблюдать за Абдулом Заки! – с безнадежным отчаянием воскликнул Грин.

Чаржах даже оскорбился:

– Ну конечно же! Но это вопрос весьма и весьма деликатный. К тому же этот господин наверняка начал уже что-то подозревать, – его лицо вдруг озарилось. – Завтра я устраиваю маленький прием. Не хотите ли осчастливить своим присутствием?

Грин с трудом сумел скрыть раздражение:

– Очень бы хотел, ваше превосходительство, но я, извините, на диете...

Шейх, весьма оскорбленный, повернулся к Малко. Как всякий уважающий себя бедуин, он не мог представить, как это можно отказаться от приглашения.

– А вы? – обратился он к князю. – Вы тоже на диете?

Тот улыбнулся.

– Нет. Я буду счастлив вас посетить. – Он с секунду поколебался и, наконец, добавил: – Не мог бы я вас попросить об одном одолжении?

Чаржах вознес к небесам жирненькие ручки.

– Чего вам только угодно!

– Вчера вечером в ночном клубе гостиницы «Фоэниция» я увидел одну танцовщицу. По-моему, ее зовут Амина. Не могли бы вы и ее пригласить?

Шейх буквально затрепетал от счастья.

– Ничего более легкого! Я немедленно же бегу звонить...

Он влез в «бьюик» и стал остервенело бить по телефонным клавишам. Потом произнес какую-то фразу по-арабски, бросил трубку и, сияя, подскочил к Малко.

– Все улажено! Завтра к девяти утра я присылаю за вами машину в «Шератон». Сначала мы искупаемся. У меня превосходный бассейн с подогретой водой.

Он снова влез в «бьюик», завел мотор и через минуту исчез, словно его здесь и не было. Ричард Грин в яростном ожесточении теребил бородку.

– Если бы у него было столько же воодушевления в деле с террористами, сколько с этими идиотскими праздниками! Вы знаете, что на его языке означает «небольшой приемчик»? Очередную свадьбу! У него всякий раз новая женитьба по четвергам.

– Простите, – произнес Малко, уверенный, что ослышался.

– Он женится! – злобно сплюнул Грин. – Эта старая развалина обожает свежее мясцо! Вы знаете, что мусульмане имеют право иметь четыре жены... У этого типа одна, но каждый четверг он женится, а в субботу разводится, наделяя отвергнутую роскошным подарком. В основном это египтянки, йеменки или женщины из Саудовской Аравии, и все они бывают счастливы, что их одарил вниманием такой могущественный человек. А он... он закатывает великолепную попойку.

– Для нас, во всяком случае, из нынешней можно извлечь выгоду...

– Может, вам и повезет, – скептически заметил американец.

«Повезет», – подумал Малко. Настроение у него было паршивое. Он хорошо понимал, что палестинские фанатики сделают все возможное, чтобы убить Генри Киссинджера. Вдобавок и советские наверняка подзуживают палестинцев. Для сохранения своего влияния на Ближнем Востоке СССР необходимо, чтобы в этом районе сохранялась напряженная обстановка. Конечно, вряд ли они впутаются в такое дело открыто, но в том, что агенты КГБ могут затесаться и в палестинские ряды, князь не сомневался.

* * *

Малко наклонился к Элеоноре Рикор:

– Не хотите ли пойти со мной к шейху? Одному уж очень не хочется...

Вице-консул улыбнулась, ничего не ответив. В нескольких метрах от них ее любовник, закутанный в великолепную дишдашу, меланхолично бил в маленький барабанчик. Он пригласил Малко с Элеонорой к себе «провести вечер в спокойной обстановке». От нечего делать Малко согласился.

– Если смогу освободиться, приду, – вздохнула Элеонора. – А с Грином вы об этом говорили?

– Это является составной частью нашего расследования.

Негритянка покачала головой:

– Я в этом не сомневалась.

Малко поднялся. Этот вечер втроем действовал ему на нервы. Он знал, что стоит ему выйти, как Махмуд с Элеонорой немедленно начнут заниматься любовью на тех же подушках, на которых он сейчас сидел.

Элеонора проводила его до дверей и весьма официально подала на прощание руку.

– Может, до завтра.

На улице телебашня эксцентричного иранца подымалась к усыпанному звездами небу. Кувейт был недвижен. Но именно в этом хаотически разбросанном городе готовилось покушение на государственного секретаря. Потом мысли Малко перекинулись на Винни Заки. Как она, с ее гордостью, могла жить в стране, где женщине определено место где-то между собакой и верблюдом? Что ни говорите, а женщины иррациональный народ!